Механизмы, обеспечившие благодаря
проведению так называемой “косыгинской реформы” достигнутые в восьмой пятилетке
успехи, исчерпали себя уже к середине 70-х годов. С этого момента экономика
Казахстана, как и всего Союза, начала стагнировать. Во второй половине и, особенно
в конце 80-х – начале 90-х годов, стала очевидной скорая перспектива краха
плановой экономики, а вместе с ней и всей политической системы Советского
Союза.
В 1990 году снижение темпов роста
экономики сменилось сокращением объемов производства. В 1991 году объем ВВП
сократился на 8,9 процента, денежная масса превышала объем товарной массы более
чем в 3 раза, сформировалось избыточное денежное предложение, бюджетный дефицит
составлял, по одним оценкам, 8 процентов ВВП, а по другим – 16,5 и даже 26,5
процента ВВП. На рынках наблюдался товарный голод, прилавки магазинов были
пусты, а если что-то и было, то оно оборачивалось на “черном рынке”. Инфляция
достигла 94 процентов. Неудержимо росла безработица, особенно в скрытой форме.
На промышленных предприятиях
заработанные деньги “отмывались” и переходили в “карман” их руководителей через
фиктивно созданные при заводах и фабриках малые предприятия и кооперативы.
Нарастали центробежные силы под эгидой искусственно надуманного регионального
хозрасчета, республики отказывались переводить налоги и отчисления в союзный
бюджет.
Рос внешний долг СССР, он
увеличился с 20 млрд. долларов в 1985 году до 67 (по другим оценкам, до 113
млрд. долларов) в 1991 году, золотовалютные резервы Госбанка СССР истощились,
назревала угроза ареста советской собственности за рубежом.
Послепутчевая катастрофическая
ситуация в СССР требовала принятия быстрых и радикальных мер, ибо возникла
реальная угроза гражданской войны, о чем предупреждал осенью 1991 года академик
Л. Абалкин. Времени на долгий процесс разработки, обсуждения и согласования
какой-либо программы не было. Положение в экономике стремительно обострялось и
требовалось предпринять нечто такое, что хотя бы отодвинуло перспективу
народного бунта.
Требовался решительный шаг,
позволяющий быстро стабилизировать ситуацию на потребительском рынке; нейтрализовать
мощное давление на рынок огромной избыточной денежной массы, накопленной за
последние годы; сделать мощную скрытую инфляцию открытой и бороться с ней
рыночными экономическими методами; нужно было быстро перевести экономику в
равновесное состояние, как бы это тяжело не было. При этом в условиях тогдашней
расстановки и соотношения сил в обществе нельзя было не принимать во внимание и
политический фактор, связанный с опасностью возврата страны к прежней системе в
случае провала реформ. Выбор был сделан в пользу так называемой “шоковой
терапии”.
«В политической прессе начала
90-х часто встречалась следующая фраза – «разойтись по национальным квартирам».
Она как нельзя более точно отражает центробежные тенденции тех лет. Некогда
монолитное государство, пронизанное тысячами нитей хозяйственных связей,
распадалось на прежде условные составляющие – отдельные республики. В течение
десятков лет финансово-экономическая система СССР была единым организмом. После
обретения республиками независимости повсеместно разразился экономический
кризис.
Истоки нынешних бед кроются в
нашем прошлом. Еще к 1991 году произошло общесоюзное сокращение объемов
производства на 13 процентов. К 1992 году спад производства в государствах уже
бывшего Союза ССР составил от 15 до 30 процентов в различных отраслях.[1]
Затем либерализация цен, начатая
в январе 1992 года в России, распространила процесс «шоковой терапии» на всю
рублевую зону, в которую тогда входил и Казахстан. Эта мера, предпринятая для
ускорения перехода к рынку, на самом деле серьезно разрушила единый
народнохозяйственный комплекс.
